Несколько замечаний об опасности межцерковных конфликтов, которые касаются даже атеистов.
В современном мире большинство церковных или внутрицерковых конфликтов обычно воспринимаются с большой долей скептицизма. В этом нет ничего удивительного – социологические исследования показывают, как быстро секуляризуются (то есть влияние религиозных догматов и церкви как института уменьшается), страны Европейского союза. Наблюдается достаточно интересный процесс – люди все меньше социально связаны с церковью как организацией, при этом в большинстве своём декларируют свою личную веру в Бога. Отдельно об этих процессах можно прочитать в исследовании 2017 года Religious Belief and National Belonging in Central and Eastern Europe (на английском языке).
Здесь же я приведу только некоторые статистические данные, например, официально декларируемую религиозную принадлежность, а также замечание о том, что именно в Восточной Европе резко растет декларируемая принадлежность к православной церкви в общем (без уточнения, к какой конкретно.
Обратите внимание на стабильно высокий показатель определения себя как верующего в Молдове, и резко взлетевший после 1991 года – в России и Украине, это как мне представляется, многое объясняет. В католической и протестантской части Европы кстати, наблюдается противоположный процесс – количество декларирующих себя в качестве прихожан какой-либо из церквей, стабильно снижается год от года.
В итоге, можно заметить, что именно страны Восточной Европы сегодня переживают своеобразный «Ренессанс» религиозного самоопределения. Причин этому – множество. Базовая – это постоянной экономической и социальной нестабильности, которая естественным образом побуждает людей искать вокруг себя хоть что-то вечное и незыблемое. Но глобальный комплекс причин – это эрозия и вялотекущая деградация всех государственных институтов в целом, которые приводят страны к состоянию «directionless» – то есть потерю даже не пресловутой «национальной идеи», сколько понимания, зачем государство вообще существует. Религия как социальный институт, особенно если мы говорим о монотеистической религии (христианство, иудаизм, ислам) – сильна именно своей четкой и неизменной системой координат, которая отвечает на все вопросы – зачем, для чего, почему, и что будет в конечном итоге.
Без сомнения, все эти исследования не учитывают сугубо «мирской» аспект религиозного самоопределения – а именно, какой именно, вполне осязаемый институт люди понимают, когда говорят, что они относят себя к «церкви». В Молдове сегодня как минимум, 14 организаций, имеющих юридически закрепленный статус «религиозной организации». И конечно же, они не могут не конфликтовать, особенно когда мы говорим об основных церквях – православных Церквях Русского и Румынского патриархата соответственно.
Без всякого сомнения, все церковные конфликты, по крайней мере с конца XIXвека – это конфликты политические и идеологические. Богословские споры давно забыты и интересуют только теоретиков церкви, но «извлекаются из-под сукна» для оправдания тех или межцерковных конфликтов.
Республика Молдова и её непосредственная церковь вообще (то есть приходы, храмы, монастыри и священнослужители) находятся в крайне сложном положении, и рискуют стать невольными участниками межцерковного конфликта, только на этот раз – между Русской и Румынской православными церквями. Если исходить не из древнего религиозного статуса, а из современного положения, то Русская православная церковь превосходит Румынскую по количеству прихожан в несколько раз. Однако, если проанализировать количество соблюдающих все церковные обряды людей, этот разрыв существенно сократится. При этом не стоит забывать, что решения принимают Синоды, но воплощают – люди, порой вовсе не исповедующие на практике любовь к ближнему своему.
Наличие двух одинаковых по статусу церквей в любом момент может спровоцировать попытку апологетов одной церкви отобрать у другой то, «что принадлежит им по праву». Храмы, монастыри, иконы, территории, памятники архитектуры – все это может стать причиной агрессии, причем с любой стороны.
В конечном итоге есть один универсальный повод к войне – «они раскольники». Неважно, кто станет раскольниками, к какой церкви, епархии, митрополии они будут себя относить – этот повод отлично работает во все стороны.
У каждого храма, как правило, есть активный приход –то есть люди, которые хотят туда несколько раз в неделю, а то и каждый день. Что будет делать человек, у которого кто-то другой, называющий его «раскольником и отступником» будет пытаться отобрать то, что считается святым и по настоящему важным? Вероятнее всего, он будет пытаться защищаться, даже не имея на это ни сил, ни умений. А что будет делать среднестатистический человек, пусть даже абсолютный атеист, если узнает, что его близких выгнали из храма, в который они ходили всю жизнь, потому что теперь там все поменялось?
Будут ли все священнослужители призывать жить по заповедям Христовым, или найдется, пусть всего один, который скажет, что только «мы» – истинные православные, а «они» – нет? А такие обязательно найдутся, в молдавской церковной истории такие нашлись всего несколько лет назад.
Здесь достаточно, кстати, посмотреть на заявления сторон внутрицерковного украинского конфликта – все стороны, представленные в том числе и священнослужителями, обещают отстаивать свои интересы вовсе не в христианских традициях мира и согласия. Скорее можно услышать выражения вида «до последней капли крови будем отстаивать…» (в зависимости от самоопределения – позицию собственной церкви). На ум невольно приходит вопрос – чьей крови? Что именно стоит столько в этом конфликте и как это соотносится к общехристианскими заповедями?
Молдова уже более 27 лет разделяется – по языковым и национальным различиям, по политическим и геополитическим предпочтениям. Религия и вера, пусть в чем-то и номинальная, всегда была тем, что объединяет. Да и, казалось бы, как можно разделить по вере страну, в которой 97% населения называет себя православными христианами? А если надо только уточнить – «а ты из какого прихода будешь?».